Поволжский Образовательный Портал

Владимир Михайлович Филиппов помощник Председателя Правительства РФ об образовании и не только

Опубликовано 30 августа 2004

Владимир Михайлович Филиппов — министр образования России в 1998-2004гг., один из организаторов программы Модернизации российского образования. В течение трех месяцев, перейдя на должность помощника Председателя Правительства РФ, он не давал интервью и воздерживался от комментариев, хотя в прессе с приходом нового министра образования и науки А.А.Фурсенко прозвучало немало интерпретаций реформы, ранее одобренной Госсоветом и Правительством РФ в «Концепции модернизации российского образования на период до 2010 года». Сегодня академик Российской академии образования В.М. Филиппов отвечает на вопросы, связанные с переходом на систему единых государственных экзаменов (ЕГЭ).

- Владимир Михайлович, самые горячие споры в проводимых реформах вызывает эксперимент по введению единого государственного экзамена. Как вы оцениваете обращение к Президенту России 420 ученых, академиков, педагогов, в котором высказаны достаточно острые, даже резкие замечания и претензии к ЕГЭ? — Эксперимент по ЕГЭ идет уже четыре года. Ответственно заявляю, что абсолютное большинство подписавших письмо никакого отношения к проведению в 64 регионах страны эксперимента по ЕГЭ не имели, почти никто из них не принимал участия в ежегодных конференциях и совещаниях по его итогам. Доводы авторов письма сводятся к следующему. Во-первых, они заявляют, что «цели общего среднего образования и высшего профессионального образования различны». Глубочайшая мысль! Никто никогда и не думал заявлять, что цели школы и вузов — одинаковые.

Но отсюда авторы делают вывод: «Совмещение итоговых школьных и вступительных вузовских испытаний в принципе невозможно», что неверно и неправда одновременно. Неправда потому, что эта практика применяется десятилетиями не только в Англии, Германии, Франции, США, Китае, но и в абсолютном большинстве стран мира.

При объективном приеме в высшие учебные заведения решается задача — «принять в вузы тех, кто лучше освоил школьную программу», а в Правилах приема есть положение — «запрещается требовать у абитуриентов знания сверх объема школьной программы». Значит, надо создать систему объективной проверки и принимать в вуз тех, кто лучше освоил школьную программу. Принцип ЕГЭ — сдача одной серии экзаменов вместо нынешних выпускных в школе (которые сегодня никем потом не принимаются во внимание) и вступительных в вузы.

Более того, в российской действительности такое совмещение выпускных и вступительных экзаменов впервые стало обсуждаться именно с подачи ректоров и директоров школ, которые долгие годы говорили о разрыве школьной подготовки и требований вузов. Очевидно, что единый экзамен способствует преодолению институционального разрыва между школой и вузом: обязывает школу подтягиваться до требований, определенных Госстандартом, и устраняет волюнтаризм вузов в требованиях, выходящих за рамки школьной программы.

Второй довод, к которому прибегают авторы письма: «ЕГЭ резко ускорит процесс примитивизации содержания школьного образования... превратит школу в инструмент натаскивания», также не убедителен.

Во-первых, именно это и происходит через договора «школа — вуз», через платные курсы при вузах, через репетиторов. Во-вторых, содержание школьного образования определяется не ЕГЭ, а стандартами. Чему и в каком объеме учить детей, т.е. выполнение этого стандарта обеспечивается школой с 1-х по 11-е классы с определенной системой контроля со стороны школы, учителя. Поэтому задания ЕГЭ составляются на основе утвержденных стандартов школьного образования, а не наоборот. Или это неизвестно авторам письма?

Не выдерживает критики и такое утверждение: «Технологии, применяемые при массовом проведении ЕГЭ, не могут обеспечить объективность оценок. Неизбежны массовые списывания, подтасовки, фальсификации».

Объективность школьных оценок сегодня, когда в массовом (!) порядке на экзамен по русскому языку и литературе дети приходят с одинаковыми ручками, чтобы учителям легче было исправлять ошибки в сочинении, вызывает большие сомнения. Напомню случай, когда московские родители восстали (и победили!) против того, чтобы кандидаты на золотые и серебряные медали писали школьные сочинения централизованно, а не в своей школе. Или другой пример: на объявленный мною в СМИ конкурс «Найдите главу администрации района или даже директора колхоза, чтобы его дети не были медалистами или не поступили бы в вуз» не отозвалось ни одного представителя и т.п.?!

К сожалению, блат или коррупция при нынешних вступительных экзаменах в вузы стали явлением массовым. Президент России Владимир Владимирович Путин в недавнем Послании Федеральному Собранию снова говорил о необходимости создания объективной, прозрачной для общества системы вступительных экзаменов в вузы.

Для подавляющего большинства очевидно, что новая система оценивания знаний, когда ребенок сдает ЕГЭ независимой комиссии и посылает свои результаты во многие вузы страны, гораздо объективнее нынешней системы приема вступительных экзаменов в конкретный вуз, где есть дети и родственники профессоров, сотрудников, руководства вуза, дети, родственники и «знакомые» разного рода начальства всех уровней — от районного до общероссийского...

И, наконец, еще один любопытный вывод, к которому пришли подписанты: «ЕГЭ не уменьшит «коррупционный налог», перераспределит его со вступительных экзаменов на школу. Коррупция в результате введения ЕГЭ умножится и окажет негативное воздействие на воспитание молодежи». Если есть сильнейшее противодействие какой-то реформе, в данном случае введению ЕГЭ, ищите экономически и финансово заинтересованных в таком противодействии. В этом пятом пункте письма это проявляется наиболее отчетливо. Во-первых, наконец-то признается наличие коррупции в вузах, а во-вторых, высказано опасение, что сегодняшние коррупционные возможности перейдут от репетиторов, членов приемных комиссий вузов неизвестно куда и кому.

Заявление о том, что коррупция переместится в школу, некорректно, ибо школьные учителя, школа не имеют отношения ни к организации ЕГЭ, ни к проверке работ своих выпускников. Во всех 64 регионах организация ЕГЭ возложена на комиссии, создаваемые совместно советами ректоров и управлениями общего образования региона.

Ясно, что при любой системе могут быть попытки и случаи коррупции. Но очевидно и другое. Когда ЕГЭ проводится комиссией, созданной всеми вузами и представителями школ региона и при этом неизвестно, в какие 5-10 вузов выпускник отправит свои итоги, данная система объективнее приема вступительных экзаменов в конкретный вуз.  — Почему такое большое место в обсуждении ЕГЭ занимает тема коррупции? Ведь в документах по модернизации российского образования необходимость его введения имеет иную трактовку и обоснование. — Плохо, что в последнее время модернизация образования связывается только с ЕГЭ. Надо обсуждать и рассматривать его в контексте с другими преобразованиями, идущими на разных уровнях: от дошкольного образования до высшего и послевузовского. А в самом ЕГЭ подменяются истинные цели этого нововведения борьбой с коррупцией.

Во всех решениях Правительства России, касающихся ЕГЭ, главные задачи — это расширение доступности высшего образования и создание системы объективной оценки знаний выпускников, соответственно и качества работы школы, ее учителей. — Примерно такую же позицию озвучил на встрече с ректорами в Ярославле Андрей Александрович Фурсенко. Его слова о том, что борьба с коррупцией далеко не главный вопрос ЕГЭ, вызвали бурные аплодисменты. Наверное, для этих аплодисментов более уместна мысль «на ком шапка горит». — Я не стал бы делать такие обобщения. Многие ректоры, в том числе и ведущих российских вузов — Кубанского, Петрозаводского, Челябинского университетов, Высшей школы экономики, ростовских вузов и др., еще до введения ЕГЭ в целях пресечения коррупции перевели свои вступительные экзамены на тестовые системы. По сути —  аналог ЕГЭ. Для повышения объективности уже сейчас более 70% всех вступительных экзаменов эти вузы принимают в письменной форме. Но кто-то все же пишет президенту — «надо в глаза абитуриенту посмотреть...».

Система ЕГЭ, решая две главные указанные задачи, просто одновременно разрушает сложившиеся коррупционные схемы на вступительных экзаменах. И это, в частности, показал собственным примером ректор Петрозаводского университета В.Н. Васильев, вскрыв подтасовки на экзаменах. В самом деле, 600 ректоров не в состоянии проконтролировать более 100 тысяч членов приемных комиссий. Надо изменять систему. —  Вы признаете какие-то существенные недоработки в эксперименте по ЕГЭ? — Конечно. Во-первых, слабая информационная работа по разъяснению процедур ЕГЭ. Особенно по КИМам (контрольно-измерительным материалам).

Задания ЕГЭ, безусловно, нуждаются в усовершенствовании. Надо разработать и ввести экзамены по математике для выпускников гуманитарных классов, которые будут отличаться от заданий по математике для выпускников классов естественно-научной направленности.

Но процесс совершенствования КИМов — это вечный процесс. За 100 лет мы так и не выработали удовлетворяющую всех форму сдачи обычного выпускного экзамена по русскому языку и литературе в школе! Согласно проведенному четыре года назад опросу, 60% педагогов высказались за замену нынешнего сочинения или на диктант, или на изложение с творческим заданием. Понятно для чего, чтобы не заниматься очковтирательством на выпускных сочинениях.

Эксперимент по ЕГЭ в 2004-2005 гг. должен отработать еще ряд технологических вопросов. Например, дать больше места для ответов на задания С. Задания С выполняют далеко не все выпускники, и, экономя бумагу, мы вызываем их недовольство. Надо также увеличить скорость и улучшить качество обработки результатов ЕГЭ. — По-прежнему ли самым главным противником введения ЕГЭ является президент Российского союза ректоров Садовничий? — Не совсем так. Виктор Антонович неоднократно заявлял, что он не против системы ЕГЭ как таковой. На заседании Совета ректоров Москвы в декабре 2003 года он сказал, что ЕГЭ вполне допустим как инструмент оценки знаний выпускников школ, что «ЕГЭ, безусловно, расширяет доступность образования и спорить с этим бессмысленно и даже преступно».

Но Виктор Антонович Садовничий неоднократно подчеркивал, что он против ЕГЭ как единственной формы приема в вузы. И эта позиция действительно привела к таким корректировкам и дополнениям, которые позволяют не потерять способных, талантливых детей. Еще в декабре прошлого года в Министерстве образования был разработан законопроект, который дополнил систему ЕГЭ целым рядом положений. Среди них: прием в вузы без экзаменов (вне зависимости от результатов ЕГЭ) победителей региональных олимпиад по школьным предметам, прием в вузы вне конкурса победителей региональных конкурсов, также проводимых совместно советами ректоров и органами управления образованием регионов.  — Но ректоры, говоря о дополнительных, помимо ЕГЭ, требованиях к абитуриентам, имеют в виду приезд к ним абитуриентов и сдачу дополнительных экзаменов... — Тогда, как говорится, «приехали». Это противоречит одной из главных целей ЕГЭ — расширению доступности высшего образования для способных детей из всех регионов России. В нынешних тяжелых материальных условиях для многих семей, учитывая такие огромные расстояния, система ЕГЭ реализует, как и в абсолютном большинстве стран мира, принцип отбора студентов без необходимой «очной явки» абитуриента в вуз.

Конечно, для некоторых специальностей или вузов дополнительное вступительное испытание непосредственно в вузе должно быть обязательным. Например, для искусства, культуры, спорта, для ряда военно-технических направлений и др.  — Говорят, что ректоры, в том числе Виктор Антонович Садовничий, договорились с Андреем Александровичем Фурсенко, что ЕГЭ в его нынешнем виде не будет. Сейчас после высказываний президента по этому вопросу в Послании Федеральному Собранию позиция министра изменилась...  — Хочу отметить взвешенную позицию Андрея Александровича Фурсенко в этом вопросе. Уже в апрельском интервью он говорил, что сама форма ЕГЭ и сам экзамен дают много больше возможностей, чем есть сейчас. Результат сдачи ЕГЭ как оценка деятельности школы возможен, ЕГЭ можно использовать как базу для поступления в вуз.

Его точка зрения заключается в том, что необходима корректировка технологий и содержания заданий ЕГЭ, проработка других форм приема в вузы. В частности на основе региональных и всеросийских олимпиад и конкурсов.  — Прозвучало, что судьба ЕГЭ будет решаться опросом. Что же и кого надо будет спрашивать? Ведь вы правильно сказали: о процедурах, о сути ЕГЭ мало знает большинство населения. Например, в Москве выпускников и родителей отговаривали от сдачи ЕГЭ. — Москва как субъект Российской Федерации не участвовала в эксперименте по ЕГЭ.

Но чтобы не дискриминировать в правах выпускников московских школ по сравнению с «немосквичами», бывшее Министерство образования разрешило им по их усмотрению выбирать либо ЕГЭ, либо прежнюю форму вступительного экзамена.

Поддерживаю Андрея Александровича и в том, что мнения по ЕГЭ надо заслушивать в первую очередь от непосредственных участников эксперимента из 64 регионов страны, а не от лоббирующих сторонников или противников ЕГЭ. Причем живущих в пределах Садового кольца. Ведь почти все подписавшие письмо президенту — из Москвы и Санкт-Петербурга, где эксперимента по ЕГЭ еще не было!

Система образования как часть социальной сферы создана и должна работать на потребителя. В данном случае для выпускника школы, их родителей.  — Но как могут высказываться родители, выпускники, какая система лучше, если они плохо знакомы с ней? Что нужно сделать для того, чтобы больше доверять ЕГЭ? — С одной стороны, Министерству образования и науки предстоит активнее, чем делали это мы, вести разъяснительную работу. С другой — надо получить ответы на очень простые вопросы:

1. Вы за то, чтобы сдавать две серии экзаменов — выпускные в школе и вступительные в вуз, или за то, чтобы сдавать один, совмещающий тот и другой?

2. Вы за то, чтобы ехать сдавать вступительные экзамены в один конкретный вуз (преодолевая огромные расстояния), или за то, чтобы, сдав вышеуказанные совмещенные экзамены, направлять их результаты в ряд вузов?

И спрашивать надо не только ректоров и директоров школ, а в первую очередь родителей и тех, кто был общественным наблюдателем или проверял работы ЕГЭ. Самое главное — получить ответы от абитуриентов, поступивших в вузы из регионов. Уверен, им, непосредственным участникам эксперимента, есть что сказать по этому поводу обществу

Другие матералы рубрики: